Неточные совпадения
Раскольников опустил правый локоть
на стол, подпер пальцами правой
руки снизу
свой подбородок и пристально
уставился на Свидригайлова.
Сделав около стола
свое дело, он пошел в сторону и, скрестив
на груди
руки, выставив вперед одну ногу,
уставился своими насмешливыми глазами
на о. Христофора. В его позе было что-то вызывающее, надменное и презрительное и в то же время в высшей степени жалкое и комическое, потому что чем внушительнее становилась его поза, тем ярче выступали
на первый план его короткие брючки, куцый пиджак, карикатурный нос и вся его птичья, ощипанная фигурка.
Не без изумления слушал я Ратча. Желчь, желчь ядовитая так и закипала в каждом его слове… И давно же она накопилась! Она душила его. Он попытался закончить
свою тираду обычным смехом, — и судорожно, хрипло закашлял. Сусанна словечка не проронила в ответ ему, только головой встряхнула, и лицо приподняла, да, взявшись обеими
руками за локти, прямо
уставилась на него. В глубине ее неподвижных расширенных глаз глухим, незагасимым огнем тлела стародавняя ненависть. Жутко мне стало.
Старуха сконфузилась, уронила пряник и тихо поплелась к плотине… Сцена эта произвела тяжелое впечатление. Не говоря уж о монахах, которые вскрикнули и в ужасе развели
руками, даже пьяный Евсей окаменел и испуганно
уставился на своего хозяина. Понял ли мельник выражение лиц монахов и работника, или, быть может, в груди его шевельнулось давно уже уснувшее чувство, но только и
на его лице мелькнуло что-то вроде испуга…
Глядя
на него, бабушка вдруг срывает со
своей головы платок и начинает тоже выделывать
руками и ногами разные штуки, молча,
уставившись глазами в одну точку. И в это время, я думаю, в головах мальчика и старухи сидит ясная уверенность, что их жизнь погибла, что надежды нет…
Он
уставился одним глазом
на кучу денег. Другой глаз Зайца невозможно косил, почему он и получил
свое прозвище. Дядя Тимоха привычной
рукой стал перебрасывать монеты.
Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим, движениями, разувшись, человек развесил
свою обувь
на колушки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что-то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял
свои поднятые колени обеими
руками и прямо
уставился на Пьера.